В Театре Модерн состоялась долгожданная премьера спектакля «Цветы для Элджернона. 30 лет спустя». Под руководством Юрия Грымова это не просто продолжение знаменитой истории о Чарли Гордоне, а совершенно новое, самостоятельное произведение, созданное как идейное развитие, но идущее по собственной, зачастую нелогичной, траектории. Здесь нет прямого отсыла к двенадцатилетнему успеху предыдущей постановки Грымова в РАМТе, но есть иное, глубокое проживание бытия и мыслей создателя этой фантастической истории.
Спектакль начинается с представления главного героя, а точнее – с личностей, субличностей, которые в нем живут и преобладают, создавая сложный внутренний мир. Первым делом мы видим ученых, вершащих судьбу человека. Они ставят опыты, стремясь создать некое «сверх Я» – вопрос, который красной нитью проходит через многие произведения Юрия Грымова.
Этот вопрос о «сверх Я» тесно переплетается с размышлениями о вере, о внутренних опорах. Недаром герои рассуждают о Боге, о коде Христа, о том, почему Адам и Ева были изгнаны из Рая – не из-за неверия Богу, а из-за утраты веры в дьявола. Здесь затрагиваются самые сокровенные вопросы личности, совести, нашей морали и чести. Режиссер заставляет задуматься: сами ли мы простим себе свои грехи, сами ли мы стали себе судьями?
Грымов мастерски стирает четвертую стену: лучи прожекторов, направленные в зал, превращают зрителя в полноправного участника действа.
Это не пассивное наблюдение, а глубокий, интимный допрос собственной души, где каждый ищет ответы на вопросы о морали, чести, вере и личных пределах. Эта иммерсия перекликается с извечной мечтой о создании совершенного, непогрешимого существа – сверхчеловека, который, благодаря вживленным программам, будет лишен способности к насилию и убийству, обещая мир во всем мире. Но в этих величественных идеях, быть может, таятся и куда более искушающие «сверхзадачи», что будоражат человечество не первое поколение.
Что же происходит с Чарли? Когда калейдоскоп субличностей сливается в единое целое, являя пробужденный, ослепительный разум, он оказывается на грани ужаса. Но его ужасает не столько сам факт прозрения, сколько бездонная пропасть открывшейся истины. Разбирая героя по крупицам, мы обнаруживаем в его монологах эхо тревог, терзающих многих. Голоса с подмостков, звучащие как вопросы нашего дня, бросают вызов устоям: зачем раскрашивают черно-белое кино? Где та незыблемая ось морали, что разделяет свет и тьму, норму и отклонение, когда гений Толстого оказывается в тени собственного тиранства, а Набоковская «Лолита» – ода совращению 12-летней девочки – признана великим произведением?
Неужели эта ослепляющая ясность страшнее благословенной тьмы прошлого? Парадоксально, но Чарли не страшит осознание собственного пробуждения. Он умоляет вернуть его прежним – «дурачком, с низким IQ», потому что именно тогда он был любим. Эта отчаянная мольба становится квинтэссенцией трагедии.
Второй акт спектакля – это резкий контраст с предыдущим, глубокое погружение во внутренний мир самого Чарли, который теперь раскрывается через призму взгляда героини, обнажая свою сентиментальную сторону. Сценография меняется кардинально, создавая совершенно иной мир: заснеженная поляна, почти осязаемый юпитер на горизонте, где все детали становятся монументальными, а каждый штрих концентрируется на двух главных героях.
Среди этой фантасмагории появляется тележка, словно принадлежащая безумной страннице, но даже в ней мерцает свет веры: маленькая иконка Пресвятой Богородицы – яркая, «звучащая» деталь, расставляющая акцент на вечной потребности человека в духовной опоре.
Именно через призму Фэй раскрывается главная тема акта: трагическая иллюзорность нашего бытия. Она, не готовая столкнуться лицом к лицу с реальностью, утопает в утопической красоте собственного вымышленного мира, где фантазия одерживает верх над жизнью. Её созданная в сети любовная история, её гнев от того, что написанный роман хотели опубликовать, а не запретить, — всё это красноречиво свидетельствует о нашей неготовности выйти за рамки искусственно созданного комфортного мира, о нашей пленённости собственными эмоциями и мечтами. Нам так легко пребывать в той иллюзии, что соткана внутри нас.
В этот, казалось бы, обретённый Чарли мир вторгаются внешние обстоятельства и диктат окружающих. Люди, уверенные, что «знают, как лучше», пытаются навязать ему своё общественное мнение, но даже его новообретённый интеллект и фантасмагория его сознания не могут выстоять под этим давлением.
И тут всплывает горький парадокс: каким бы сверхчеловеком ни стал Чарли, все вокруг, кажется, жаждут возвращения Билли – хотя бы на десять минут. Неужели этот «плохиш» из прошлого более притягателен, чем обновленный гений? В чем же тогда квинтэссенция Билли, его неистребимая притягательность? Спектакль ставит под сомнение универсальность добра: не всегда то, что кажется «хорошим» одному, является таковым для другого, и не всегда утопия «мира во всем мире» находит отклик в сердцах людей.
Грымов оставляет финал открытым, предлагая зрителю самому домыслить судьбы героев и глубину их выбора. Но режиссёр дарит надежду, обещая в ближайшее время представить продолжение, которое, быть может, прольет свет на эту завораживающую и мучительную историю.
Визуальный ряд спектакля Юрия Грымова – это отдельная, захватывающая ода искусству, где каждый кадр, каждая смена мизансцены вызывает ощущение, будто ты сам оказался внутри киношедевра Федерико Феллини или Бернардо Бертолуччи. Это не просто широта мазков и размах замысла, но и искусная распахнутость деталей, каждая из которых становится «звучащим» акцентом, проливая свет на глубину происходящих моментов. Искры страсти Алисы вспыхивают в завораживающем танце фламенко, являя бушующий мир её любви и жажды жизни, которыми она ещё полна. Трогательные воспоминания о поездках за хлебом под дождем на другой конец города. О боли уходящей любви и утраченных иллюзиях. Здесь найдется место и для трогательного Винни-Пуха, который отсылает нас к невинному миру детских мечтаний героя, к его утраченной чистоте.
В этом многослойном повествовании, где каждый элемент является частью большого замысла.
Отдельного восхищения заслуживает и музыкальное сопровождение. Его уникальная эстетика добавляет не только атмосферной глубины, но и касается самых тонких ноток души, создавая мощное эмоциональное полотно, которое резонирует с каждым зрителем.
«Цветы для Элджернона 30 лет спустя» – это не просто постановка, это мощное размышление о том, кто мы, где проходят грани нашего бытия, и что на самом деле делает нас людьми. Это спектакль-диалог, который, безусловно, оставит глубокий след в сознании каждого зрителя.
Следующие показы спектакля в ноябре и декабре, не упустите возможность насладиться атмосферой театра. Билеты на сайте.
Автор текста: Тамара Мирзакуатова.
Фото: Полина Капица, Александр Колбая, Полина Королева.
Комментарии отсутствуют. Будьте первым.